Книга "Холодный дождь в Ливерпуле"

Моросил мелкий холодный дождь, который, казалось, совсем не спешил из Ливерпуля, хотя успел уже промочить до нитки весь город. Он даже сумел заставить сапожника Клиффа отказать себе в наслаждении стучать своим молоточком прямо на перекрестке Пайн и Свитстрит и демонстрировать цветочнице миссис Маржи свое сапожничье мастерство. Бедняга вынужден был спуститься в свою каморку, которая находилась в подвале моего дома и глядеть целыми днями на ноги перебегавших улицу прохожих. Окна каморки были наполовину утоплены в булыжниках составляющих мостовую. Когда шел сильный дождь и мокрые блестящие камни напоминали морскую зябь, казалось, что скоро и весь дом скроется в холодной пучине..

Кроме Клиффа в подвале проживал еще один весьма странный человек. Все, и я в том числе, считали его доктором. Его так и звали - доктор Роберт. Но каким именно доктором был Роберт, никто не знал. Я никак не мог представить его в белом халате ,как доктора медицины или в черной мантии, как доктора наук. С утренними сумерками Роберт выходил из дому и спешил неведомо куда.

Огромные калоши его смешно шлепали по лужам, серый плащ, накинутый на широченные плечи, делал доктора похожим на огромную птицу, и непонятно каким образом одетая синяя беретка с толстым помпоном, заставила бы удивиться даже самого невозмутимого человека.

Роберт мчался на своих тонких , как у аиста , ногах и скрывался за поворотом.

Не знаю почему, я мысленно пытаюсь предугадать дальнейший путь Роберта.

Вот он минует поворот и останавливает фиакр. Нет, нет не фиакр, ведь в Ливерпуле их уже давно нет . Такси! Да он садится в такси и едет к центральной авеню. Здесь он выходит и, щедро расплатившись, направляется к своей клинике. Так, а почему щедро? Откуда, спрашивается, у такого оборванца, деньги? Ах да! Наверное он проходит по Свит стрит и садится в автобус . А в какую сторону? Опять тупик. Кто же он такой ,в конце концов, этот Роберт? Я начинаю нервничать, закуриваю сигарету и хожу из угла в угол изо всех сил возбуждая свою фантазию. Нет, это невыносимо! Сегодня же пойду и узнаю, что это за птица! Все станет ясно.

Я пойму, что это обычный клерк, каких в Ливерпуле тысячи, и успокоюсь. Да, пойду и скажу, что заболел. Он ответит, что он никакой не доктор и будет говорить виноватым тоном, пряча свои маленькие глазки, что он какой - нибудь бухгалтер, и не знает , почему все считают его доктором. Он пригласит меня выпить кофе, так как больше ничего не имеет. Я, естественно, откажусь, сославшись на очень важные дела, и надменно удалюсь. Я приписывал своему визиту все более и более идиотские сцены.

Например, я вообразил, что Роберт ходит по комнате в калошах, так как там очень сыро , что у него полосатые носки, почему-то поверх брюк, что он будет в белой манишке, так как ему не на что купить рубашку. В конце концов я дошел до того, что в комнате Роберта нет даже пола, и он ходит по сырой земле. В глубине души мне уже давно было жаль беднягу, но какой- то мерзавец засел во мне и рисовал моему воображению самые нелепые картины. Этим мерзавцем была моя тайная зависть ко всяким непонятным мне натурам. Она смешивалась с любопытством и терроризировала меня с утра до ночи...

...Естественно, никуда я не пошел, так как смог найти на то причины. Всегда, когда я боюсь или не хочу делать чего-то, я вспоминаю вдруг о неотложных делах. На этот раз я был убежден, что мне необходимо зайти в Bradley Walton Road Bar, дабы навестить Слейтона – его владельца и моего школьного приятеля. Слейтон «Un véritable Anglais», всегда строго одетый, подчеркнуто вежливый, улыбающийся маскообразной улыбкой, но не допускающий даже намека на фамильярность, был всегда рад мне.

Вечером я уже сидел с ним за столиком и толковал о какой то ерунде . Заметьте, насколько интересной бывает иногда пустая болтовня со старым приятелем.

Все остальные темы кажутся такими банальными и ненужными, что одно лишь воспоминание, о чем-либо определенном, может вызвать скуку, способную испортить весь вечер.

Часа за два беседы мы успели уже наплести друг другу порядочно ерунды и утомленные попивали коктейль и созерцали полуобнаженных дам, танцующих на сцене. Сизый смог дыма повис над столиками и располагал ко сну. Сладкая музыка, издаваемая негритянским джаз-оркестром, слегка возбуждала мозг и приглашала танцевать. Я поглядел по сторонам и заметил чей-то странный взгляд.

Это был доктор Роберт. Мой пристальный взгляд явно смутил доктора , и он заставил себя посмотреть в одно из зеркал вмонтированных в мраморные колонны и служивших прекрасным средством для кокеток, которые до совершенства изучив световую игру этих самых зеркал могли, беседуя со своим спутником, и как бы в смущении отводя невинные взоры, кокетничать чуть ли не со всеми посетителями клуба.

Я уловил смущение доктора еще больше озадаченного тем, что, посмотрев в зеркало, вместо своего отражения, он увидел чей-то лукавый взгляд. Доктор явно растерялся, покачнулся, сделал серию неопределенных движений, делая вид, что ищет что-то в боковом кармане пиджака, но ничего подходящего там, по-видимому, не обнаружил. Вероятно, ему казалось, будто вся публика обернулась и наблюдает его неловкость.

Мне было уже по-настоящему жаль его. Я собирался было встать и подойти к нему, пригласить за наш столик, и тем самым положить конец этому инкогнито .

Но в это время ко мне подошла довольно изношенная кокетка и попросила зажечь ей сигарету. Я любезно выполнил ее просьбу, но она и не думала уходить. Эта «baby» задержала мою руку с протянутой зажигалкой. Затем она слегка наклонила голову и показала глазами на стойку бара. Такого рода знакомства никогда не прельщали меня и тем более в тот момент, когда я мог познакомиться с таинственным Робертом. Я резко одернул руку.

-Извини, крошка, я занят - и подмигнул Слейтону, ярому любителю мимолетных интрижек. Он без промедления пришел мне на выручку. Через пять минут он уже сидел у бара и гладил девицу по распущенным локонам.

Я подошел к одиноко сидевшему и тоскующему доктору.

- Извините за бесцеремонность, но я слыхал что Вы доктор, и хотел потолковать с Вами о моём недуге . Я не ошибся?

Доктор обрадовался мне и предложил сесть.

-Дело в том, что с сегодняшнего дня я уже не доктор. Я уволен. Но, возможно, я смогу Вам что-нибудь посоветовать.

-У меня болят зубы,- соврал я.

-О нет… Я - косметолог, но у меня есть один приятель, он - дантист. Я дам Вам его адрес.

Я рассыпался в благодарностях и начал успокаивать доктора, доказывать, как легко у нас в Ливерпуле получить работу, хотя сам я был в то время без места. Он с интересом слушал меня, и ,наверное, удивлялся, как нормальный человек может нести такую ересь. Мы познакомились, здорово выпили и возвращались домой вместе. Мы шли и беседовали как старые приятели...

Брезжил рассвет. Город спал каким-то особым утренним сном .Чуть заметный румянец уже угадывался на слегка затуманенных смогом окнах и на верхушках деревьев. Неясный шум пробуждающегося города смешивался с едва слышным шелестом листьев, разбуженных холодным утренним ветерком и шарканьем дворников...

... Спать не хотелось. Я пригласил Роберта к себе на чашку кофе. О чем мы тогда говорили? Вероятно, это было продолжение той болтовни, начатой в кафе со Слейтоном. Но с того памятного вечера, мой новый друг Роберт вовлек меня в совсем новый мир, о котором я не знал ранее.

..Могли бы Вы поверить, что одно незначительное событие или встреча могут каким-либо образом повлиять на ход Вашей судьбы? Это маловероятно! Мы живем, подвергаясь законам навязанным нам « свыше». Это «свыше» по-разному толкуется различными философскими течениями и, естественно, по-разному объясняется. Идеалист скажет, что это «свыше» является ничем иным как воздействием высших духовных сил.

Материалист абсолютно убежден, что это «свыше» есть ни что иное как эволюция человеческой жизни общественных отношений. Я затруднялся дать этому «свыше» более или менее четкое определение.

Возможно, я- фаталист. Да! Случай-это единственное начало всего нашего бытия. Кто сможет это опровергнуть, пусть первым бросит в меня камень.

Доктор окунул меня в новые, раннее не понятные мне отношения между людьми, все равно какого общества. Будь я социалистом или капиталистом, случай должен был сыграть со мной определенную роль. Ярый сторонник того или иного философского течения может привести мне ряд примеров, доказывающих несостоятельность моих теорий. Но, плевать мне на это! Факт всегда остается фактом.

Да, кстати, я еще плохо знаком с читателем и , следуя ходу моего повествования, трудно понять цель его. Прежде всего, я должен сказать, что я являюсь обычным клерком, каких миллионы или вернее являлся которым. Обычный разговор с доктором заставил меня иначе взглянуть на неразрушимые догмы, которые являлись фундаментом меня самого. Какая область человеческого мышления явилась тогда решающей, и смогла поломать все мои, тогда, казалось, незыблемые устои? Увы, музыка. Я уже вижу улыбку на губах почтенного читателя .

Но сейчас о самой музыке. Что подразумеваем мы под словом музыка? С физической точки зрения, это особый вид движения материи, преобразовавшейся нашими слуховыми органами в нечто конкретное. Музыка может являться просто аккомпанементом при интересной беседе или отдыхе, может вызывать у нас определенные эмоции . Но может ли она являться самой нашей жизнью?

Раньше, до разговора с Робертом, я затруднился бы ответить на это, но теперь я абсолютно уверен, что музыка должна и может быть отражением всего того, что происходит вокруг нас. Мы вспоминаем давно забытые мелодии, и перед нами тот час же всплывает образ чего-то конкретного и неразрывно связанного с этой музыкой. Не является ли это доказательством, что музыка сама по себе материальна? Доктор приводил мне такие примеры: при демонстрации какого-либо сюжета в кино звучала музыка, и она не ощущалась зрителем, как нечто отдельное от повествования, стало быть, музыка являлась эквивалентом повествования . При неудачном подборе фонограммы, музыкальное оформление резало слух и выходило за рамки повествования...

На каждом этапе общественного развития музыка имела свои формы, свое содержание, адекватное определенной эпохе.

Основываясь на вышеописанном, следовало бы заключить, что определенный этап развития общества равен рожденной этим этапом музыке. Но смею заверить, что это абсурдно. Музыка-это более широкое понятие, нежели запечатленный его какой-то данный этап эволюции.

Например, в наше время мы можем слушать музыку Баха, Бетховена и Моцарта, будучи уверенными, что эта музыка создана именно для нас. Слушая современную музыку, сочиненную 2-3 года назад, мы видим, что она уже явно устарела, что она мертва. В разговоре с Робертом я понял, что есть вечная или «абсолютная» музыка, а есть повседневная, опирающаяся на основы этой вечной.

Нельзя делать музыку, следуя стилю. Вечная музыка всегда остается вечной, независимо от того ,кем и в связи с чем она написана. Музыка предков, написанная известным композитором и незапечатленная в нотных станах, донесла до нас веяния той эпохи, когда создавался сам человек. И на каждом этапе развития она открывала всё новые черты, преобразованные после великими композиторами, посредством их гения, в новую музыку. Я уверен, что эта музыка звучит и сейчас, даря композиторам новые и неисчерпаемые формы для преобразования, дабы идти в ногу со временем.

Музыка, создаваемая человечеством, постоянно опирается на своего прародителя и получает новые черты при соприкосновении с новым временем...

...Познакомившись с Робертом, сам того не ожидая, я обрел в его лице настоящего друга. Мы часто встречались, беседовали, размышляли о жизни. Мое существование перестало казаться мне бессмысленным и паразитическим.

Однажды Роберт зашёл ко мне необычно рано. Всё его существо источало необъяснимый свет, и в хитрых уголках его глаз я уловил какую-то тайну.

- Собирайся, нужно еще успеть заскочить за Ричардом,- сказал он.

Я не знал ни Ричарда, ни куда мне следует собираться, но всё же, заражённый магнетизмом его глаз, не стал тратить время на расспросы. Через четверть часа мы шли по туманным мутным от бессолнечного утра улицам.


- Здесь, -сказал Роберт и знаком предложил мне следовать за ним. На лестничной площадке мы встретились с худощавым бородатым мужчиной.

- Привет! -поздоровался Роберт и пожал ему руку. - Познакомься, Марк.

- Ричард -представился незнакомец и добавил – Ричард Старки.

Мы вышли на улицу и сели в такси. По дороге я попытался узнать у Роберта, куда мы едем, но он лишь загадочно улыбнулся и приложил палец к губам.

Такси остановилось около небольшого кафе со странным названием «Каменоломня». Мы вошли. Внутри было сумрачно ввиду скудного освещения, которое давала одна единственная тусклая лампа над сценой. Стены кафе были инкрустированы под беспорядочно набросанные камни.

- Салют, ребята!- крикнул из-за стойки владелец кабачка и пригласил нас сесть.

- Кофе ребятам,- гаркнул он, и через минуту нам подали чудный кофе в маленьких прозрачных чашечках.

Ричард заговорил первым, и меня сразу же поразила непринужденность его тона.

- Марк, - обратился он ко мне- Роберт много говорил мне о Вас, и мне кажется, что как раз такой человек, как Вы, может быть нам полезен. Я буду очень рад, если Вы согласитесь сотрудничать с нами.

Он достал сигарету и закурил.

- Несколько лет назад я окончил музыкальную школу в Манчестере по классу аккордеона. Естественно, я не смог сразу найти работу по специальности и устроился рабочим в негритянский джаз-оркестр. Тогда же я познакомился со знаменитым барабанщиком Стиви Гартером и многому научился у него. Затем меня пригласили работать в Риджере клаб в качестве ударника- профессионала. Постепенно я освоился с новой профессией.

- И стал одним из самых популярных барабанщиков Англии, - поспешно вставил Роберт.

- Это не совсем так, - скромно заметил Ричард, – но все же чего-то я достиг..

-Но это не столь важно,продолжал Роберт. Недавно, зайдя в это кафе, я послушал как играют здесь какие-то совсем ещё юные ребята ( как оказалось позже они были ровесниками Ричарда). Я сразу заметил, что у них отсутствует элементарное знание музыкальной грамоты. До профессионалов им ещё очень и очень далеко, но…Он опять достал сигарету и попросил ещё кофе.

-Да, так вот, до профессионалов им ещё далеко, но из них может выйти толк. Вы спросите, почему я так решил? Меня поразил их энтузиазм и умение чувствовать едва уловимые детали и оттенки, пусть даже несложных типичных шлягеров. Вы, как я слышал, имели по роду службы отношение к денежным операциям. Теперь Вы не имеете места. Так вот. Мы решили создать компанию по выпуску грампластинок. Я, как профессионал, берусь подковать ребят в музыкальном плане. Роберт, как опытный косметолог, поможет выбрать им оригинальную внешность, а Вы займетесь денежными операциями. Пока наше предприятие является лишь карточным домиком, но совместными усилиями мы постараемся превратить его в солидную фирму.

Ричард кончил говорить и напряженно наблюдал за мной. Тем временем рабочие кафе выносили на сцену музыкальную аппаратуру ,ругаясь и путаясь в многочисленных электрических проводах, очевидно малозаметных на слабоосвещенной сцене.

«Утопия»- мелькнуло у меня в голове. Меня считают за полного идиота и разыгрывают как мальчишку. Я посмотрел на Роберта. Он был сосредоточен и непроницаем. « Черт знает что за шутки! -подумал я и решил оттянуть время.

Рабочие на сцене закончили возню и разошлись. Я чувствовал себя как-то неловко и блуждал глазами по кафе. Было до тошноты скучно. Мне вдруг захотелось встать и уйти, но в это время в кафе робко вошли четверо, скромно одетых парней и подошли к нам.

« Вот это и есть звёзды!»,-с иронией подумал я и вопросительно взглянул на Роберта. Тот необычайно оживился, по-видимому, очень обрадовался пришедшим.

-Джон,- протянул мне руку один из парней. Это был худощавый юноша с глазами молодого художника, который напомнил мне чем-то юнгу из повестей Стивенсона. В нем странно сочетались черты истинного интеллигента и последнего бродяги.

-Джордж, -поздоровался другой с широким добродушным лицом и симметричными чертами лица. Сросшиеся брови немного старили его, но приятная улыбка обнажавшая белые как у негра зубы выдавала его юный возраст. -Тони,- представился следующий, лицо которого мало чем отличалось от тысячи других, если не считать, что волосы его были зачесаны « бобриком» и одет он был изысканнее других. В его глазах я не прочитал никаких эмоций.

Рядом с Джоном и Джорджем он казался мне инородным телом.

-Пол,- с достоинством произнес четвертый. Излом его бровей, необычно тонкие черты выдавали в нём ирландца. Он был выше других ростом, прекрасно сложен, подчеркнуто подтянут. В его глазах я заметил сумасшедшую искорку, такую же, как у Джона и Джорджа. Большие швейцарские часы висели у него на правой руке, вероятно, он был левшой. Скромный серый пиджачок никак не гармонировал с его аристократической осанкой, а потертые остроносые туфли говорили о пустом кармане.

Я невольно проникся к нему особой симпатией. Но мысль о создании солидной фирмы по-прежнему вызывала у меня иронию. Конечно, все бывает в этом мирке. Форд тоже не был когда-то миллиардером, но ему помог случай и талант предпринимателя. Можно привести ещё несколько примеров быстрого взлета от нищего к миллиардеру, но все они были лишь частными случаями и относились к историческим личностям. Сомнения мои были велики, и все же я решил поставить на « темную лошадку». В конце концов, я ничего не терял в случае фиаско.

-Я согласен,- сказал я, -но меня интересует начальный капитал, ведь нужно же иметь хоть какую-то почву под ногами.

- У нас уже имеется кое-что, -ответил Ричард и улыбнулся моей мнительности . - Поставьте здесь свою подпись ...