Книга "Холодный дождь в Ливерпуле" 8 глава

...Поздно или рано всему приходит конец, будь то хорошее или плохое. К нашему счастью, печальные дни кончились – приехал Роберт. А, как известно, когда после долгой разлуки встречаешь доброго друга – все неудачи пропадают неизвестно куда. Как обычно, Роберт явился из-за океана без предупреждения глубокой ночью. Он открыл дверь своим ключом и возился в прихожей с какой-то поклажей. Я проснулся и, ни секунды не сомневаясь, кто именно находится в прихожей, тихонько прошмыгнул Роберту навстречу.

-Ты не знаешь, когда отходит электричка на Стипл-он? – были его первые слова.

«Странная манера приветствия у этих американцев», – мелькнуло у меня в голове.

Я уже хотел было напомнить Роберту правила хорошего тона, но с языка слетела совершенно идиотская тирада, суть которой сводилась к тому, будто я ничуть не сомневаюсь, что все электрички отходят с железнодорожного вокзала. Мои слова, по-моему, озадачили Роберта, судя по довольно долгой паузе, появившейся в нашем разговоре. Вероятно, он размышлял, возможно ли отбытие электричек с автостанции или же со взлетной полосы аэродрома. Внезапно мы оба рассмеялись нашему нелепому разговору, а затем поздоровались по всем правилам. Тихо, чтобы никого не разбудить, мы прошли на кухню.

-Выпить хочешь? - спросил я.

- Пожалуй, кофе. Жутко хочу спать.

-Не мудрено, – заметил я, – скоро утро.

-Так слушай, – начал Роберт. – Помнишь, я рассказывал тебе о Веллингтоне? Ну вот. Земля и недвижимое имущество твоего «дедушки» национализировано, а 12 миллиардов фунтов переданы на хранение в Национальный Банк Англии. Я разговаривал с юристом. Оказывается, что вся эта сумма может быть передана прямому наследнику Брутто Бриано. Я уже говорил тебе об этом.

Будет создана специальная комиссия, которая определит подлинность наследника. Ты знаешь, – улыбнулся он,- у тебя много конкурентов. В Штатах и Британии проживают многие тысячи твоих однофамильцев. Не сомневаюсь, что в скором будущем их будет еще больше, за счет фиктивных документов.

Фотография Бриано была помещена в «Нью-Йорк Таймс». Так что, полагаю, у моих коллег, занимающихся пластическими операциями, будет достаточно работы.

Тебе нужно, как можно быстрее, ехать в Стипл-он и согласно регистрационной книге установить твое настоящее имя. Это будет очень непросто. Но игра стоит свеч.

« Еще каких свеч!», - подумал я и представил себе стеариновую свечу высотой с Лондонский Тауэр. После этого разговора, ни о каком сне, я уже не помышлял. В « Ливерпуль Ревю» я нашел расписание поездов в направлении Стипл-он. Выехали мы с Робертом на пятичасовой электричке, когда уже угадывался рассвет.

Вагон оказался почти пустым, и это позволило нам растянуться на очень удобных, для всех смертельно желающих спать, деревянных скамьях. Пробуждение было не из приятных. Мне казалось, будто все мое тело приняло форму скамьи, стало деревянным.

«Теперь то я совсем не похож на Брутто Бриано», – думал я . Не в лучшем состоянии был и Роберт.

Стипл-он встретил нас невероятным для этих мест зноем. Мы решили пройтись пешком до моего бывшего имения, которое виднелось вдали за зеленеющим пшеничным полем.

Нам удалось разыскать чуть заметную тропинку, теряющуюся за уже окрепшими стебельками ирландской пшеницы « premature». Должен заметить, что этот сорт слишком прихотлив, и поэтому малоприемлим для нашего климата, изобилующего холодными дождями и утренними заморозками, но к чести нашего тогдашнего агронома мистера Марбука «premature» смог каким-то образом прижиться и даже приносить заметный доход, что являлось предметом зависти и уважения со стороны коллег-агрономов. По дороге я поведал это Роберту, дабы скоротать время, которому пришлось признаться в своей полной неосведомленности в аграрном деле.

Роберт, поначалу, даже имел смелость усомниться в наличии пшеницы и высказал дерзкое предположение о произрастании овса по обеим сторонам ведущей нас тропинки. Меня как бывшего владельца этих мест и как потенциального фермера слегка покоробило сомнение Роберта, но я и виду не подал, что обратил внимание на его лепет, а лишь ухмыльнулся про себя и продолжал путь как истинный ас пшеничного дела. Пройдя около полумили, я подошел к зеленому стеблю и бережно как ребенка погладил его, бросил профессиональный взгляд на плотно прижатые листья и произнес с мягкой улыбкой загадочную фразу : « Скоро в колос пойдет»… Роберт оторопело втянул голову в плечи и, по-видимому, почувствовав мое неоспоримое превосходство в вопросах сельского хозяйства, решил вести разговор на более общие темы.

Новый управляющий Стипл-он мистер Грейтли оказал нам весьма радушный прием, угостив чудесным аперитивом собственного производства, который мы дегустировали на открытой террасе центрального особняка в ожидании обеда, приготовлением которого руководила сама миссис Грейтли. О целях нашего приезда никто не спрашивал, будто нас ждали как дорогих гостей. Мистер Грейтли болтал без умолку, посвящая нас в тайны своего хозяйства..

-Вы знаете, мистер Веллингтон, мне удалось развести в нашем озере … кого бы Вы думали? Байкальских хариусов! Вы мне не верите? Умоляю Вас, поверьте на слово. Раньше здесь водились одни лишь толстолобики да караси с плотвой . Но мне удалось создать редчайший микроклимат… Вы представляете себе? Я посадил на дне водоросли речного папоротника, и они очистили воду до неузнаваемости. Теперь хариус расплодился в таком количестве, что на мелководье у леса его можно ловить руками.

Воспоминания детства вновь захватили меня и превратили в мальчика с арбалетом в руках, плывущего в плоскодонке по огромному озеру в поисках приключений. Мистер Грейтли, заметив мой блуждающий взгляд, не стал докучать мне своими рассказами и накинулся на Роберта. Роберт, очевидно, желая сделать мне приятное, заговорил о сельском хозяйстве, очень обрадовав этим хозяина. Мистер Грейтли души не чаял в такого рода делах и, естественно, найдя достойного собеседника, заговорил еще быстрее, открывая Роберту тайну произрастания гречихи и конопли и еще Бог весть чего. Пытливый ум Роберта заполнял свои пробелы в области взращивания злаков « покрытосеменных», ровно, как и «голосеменных». Опираясь на мою репутацию бывшего фермера, доктор Роберт пожелал показать свою эрудицию и небрежно заметил мистеру Грейтли, что ирландская « premature» скоро де должна «пойти в колос» по его личному, мол, наблюдению. Заявив об этом, Роберт поверг в глубокое смятение мистера Грейтли , уколов его ненароком в больное место.

Он внезапно утих и закурил сигару. Нас с Робертом поразила эта непонятная смена настроения добряка Грейтли. Он обвел нас долгим испытывающим взглядом, как бы, не решаясь начать, какое-то неприятное для него повествование.

Лицо его как-то странно изменилось, и печальная морщинка легла на безмятежном доселе челе.

-Вы слыхали о мистере Мак Джое? - обратился он к Роберту и, не получив ответа, продолжал, - да это был тот парень , он подчеркнул слово «тот». Мы ему и в подметки не годились. Ни один нормальный фермер и не помышлял бы о « premature» в наших краях. Мыслимо ли это? Мак Джой знал «свой» секрет и не упустил бы своего… Как только завез он « premature» в Стипл-он, все на смех его подняли. Да, «тот» парень был себе на уме. Подкармливал почву Бог весть чем, да снимал по два урожая в год!

Я быстрей бы согласился растить ананасы , чем поверил бы в это… Но приходилось верить. Как ни придешь на поле, Мак Джой все вертится, будто колдует. Казалось, живет он со своей «premature». Да и барыш имел неслыханный. Веллингтону (нашему бывшему хозяину) по 50 тысяч фунтов в год приносил. Сколько себе брал – одному ему известно. Стали поговаривать, что де сколачивает Мак первый миллион… Словом, жил как Бог на небесах. В ту пору служила у нас экономкой мисс Долли Брайт. Сперва внимания на Мака не обращала , а как тот в гору пошел … короче , женился на ней бедняга Мак.

Мистер Грейтли странно менял стиль во время своего рассказа. То говорил как крестьянин из провинции, то мог спорить в изложении с самим Флобером. Поначалу это бросалось в глаза, но затем мы привыкли.

...Ох и хороша же была эта мисс Долли! – продолжал Грейтли. – Черты ее были на редкость правильны, походила она на греческую статую , но как ни странно, не теряла она а ,наоборот, выигрывала в земной плотской привлекательности. Один невинный ее взгляд повергал самых степенных дам в бешенство, а самых убежденных холостяков, да и не только холостяков,- понизил голос Грейтли, мельком глянув в сторону кухни,- в полное смятение. Смею Вас заверить, молодые люди, что любой супермен, из американских боевиков, предложил бы ей руку и сердце, лишь увидев ее глаза в тот момент, когда она возводила их к небу, подсчитывая ежедневный доход со стрижки овец. А вдруг бы ей вздумалось пококетничать? Боже! Меня даже сейчас начал бить озноб..

- Не подняться ли нам в гостиную, друзья мои?...